Однажды в кафе Марик разлил стакан сока. Он начал салфетками вытирать его с пола. Пришла милая уборщица и, улыбнувшись ему, сказала, что сама все уберет. Я сидела молча, не стыдила, не ругала, но и не говорила – подумаешь, бывает. Уборщица вытерла, ушла, Марк сел за стол не очень веселый.
Через три минуты ему принесли новый стакан, и он, вы не поверите, тут же его разлил. Сейчас, кстати, пишу и смешно. А тогда было не очень, честно признаюсь. Марик с видом провинившегося щенка или кота из Шрека опять кинулся салфетками вытирать. Милая уборщица с той же улыбкой все убрала (спасибо ей огромное за эту улыбку и доброжелательность, это бесценно!). Я опять ничего не говорила и старалась никакие свои эмоции не выдать. А они были, признаюсь. И раздражение, и неловкость, и желание все это слить на него..
Реклама
Потом уборщица ушла, а Марк заплакал и сказал, что он себя ужасно виноватым чувствует и хочет очень извиниться перед уборщицей, но ему стыдно и страшно было заговорить, а теперь стыдно и страшно подойти. Здесь я его уже поддержала и сказала, что представляю, как это всё ужасно испытывать.
Надо было мне его стыдить и говорить, какой он неуклюжий? Это бы помогло ему лучше понять свою вину? Помогло бы резко стать аккуратным? Нет, это бы в нем вызвало протест и желание защищаться от нападок. И ничего из того, что он сам испытал в те минуты искренне и изнутри, он бы не почувствовал.
Чувства вины и стыда не надо навешивать извне. Ребенок прекрасно все понимает, когда он как поступает – хорошо или плохо (если не понимает, достаточно ему разок об этом сказать). Его не надо еще сильнее гнобить, чтобы усвоил. Скорее всего это сработает с точностью до наоборот. Особенно что касается таких ситуаций, когда это происходит, правда, случайно. А ведь за случайности очень часто детей ругают, и сильно..
С тех пор Марик больше ничего не разливал, кстати. Но не удивлюсь, если когда-нибудь случится повтор. А уборщице мы в итоге купили какое-то пирожное, Марк ей радостно вручил с извинениями и благодарностью.
